Первый встреченный остров в экваториальном биоме. Не стоит путать с тропическим. Пальмы — да, но не такие же. А ещё экзотического вида огромные деревья и красивые скалы.
Кто-то на носу сообщает, что видит разбитый корабль в мангровых зарослях, пока я таращусь в карту, чтобы найти место для ночной стоянки. Это последний пункт в нашем сегодняшнем путешествии. Время позднее, все устали и притихли, даже несмотря на встречу с новым островом. Но разбитый корабль всё меняет.
Я хочу обойти остров, увидев на карте подходящую бухту, но Рыжебород просит стать на якорь у разбитого корабля, чтобы обследовать его перед сном. От бухты сюда слишком далеко идти.
Меняю курс, подхожу к берегу, разворачиваю корпус носом к открытому морю так, чтобы можно было быстро взобраться на трап, выбрасываю якорь. Вчетвером выгружаемся на мелководье и двигаемся к огромному полуразложившемуся остову древнего корабля.
Слева слышу возглас Рекетелль, полный отвращения. Она смотрит на огромного белесого паука, размеренно ковыляющего в нашу сторону. Он, безусловно, мерзкий, но тревоги не вызывает, потому что буквально просвечивается. Кажется, что ткнёшь его одной стрелой, он и сдуется.
Последние секунды идиллии. Я смотрю как переливается вечернее солнце в полупрозрачных внутренностях паука и прицеливаюсь из пистолета. Планирую произвести впечатление эффектным выстрелом. Рыжебород опережает меня на секунду. Раздаётся оглушительный выстрел, но паук не расползается кляксой, как в моей проекции будущего, а, вздрогнув от потери трети хитпоинтов, резко ускоряется в нашу сторону.
Казалось бы, мне осталось завершить начатое Рыжебородом, прикончив неожиданно живучего паука, но в этот момент какая-то тень закрывает яркое вечернее солнце, и чьи-то когти впиваются мне в лицо. Я в ужасе размахиваю пистолетом, пытаясь понять, что происходит.
Боковым зрением выхватываю лицо Рекетелль, в которую паук плюнул паутиной, и понимаю, что напрасно тянул с выстрелом. Мифри с криком врывается в бой. Вокруг полная неразбериха. Мне нужно понять, как выстрелить в ту непонятную тварь, которая сидит у меня на лице, не совершив при этом самоубийство.
Наконец огромная летучая мышь отталкивается от моей головы, чтобы зайти на повторный круг, что даёт мне драгоценный обзор и пространство для выстрела. Недостаточно убийственного, впрочем. С воплем «Перезарядка!» бегу прочь, на ходу пытаясь воткнуть пыж и дрожащими руками запихнуть пулю в однозарядный пистолет, пока команда сдерживает натиск надвигающейся со всех сторон фауны. И попадаю прямо в лапы к другому пауку.
Слышу крик «Львы!» и понимаю, что это засада. Стреляю в паука, переключаюсь на кастет и делаю из этого гада коктейль с торчащими ножками. Больше ничего не вижу из-за пульсирующего в глазах яда, но, зная немного, что такое львы, кричу «Все на корабль!», пытаясь ещё раз перезарядиться.
Слева мелькает ещё одна тень, отправляя меня в полёт. По затяжной траектории узнаю стиль местных кошек. Приземляюсь на пляже, делаю выстрел. Снова недостаточно смертельный. Над головой пролетает насколько стрел. Меня прикрывает Мифри. Рекетелль мчится на подмогу с копьём наперевес. Раздаётся ещё один выстрел. Это пистолет Рыжеборода.
С благодарностью поворачиваюсь в его сторону и вижу, как прямо у трапа корабля на него бросается огромный крокодил, утаскивая под воду. Да господи-боже-ж-ты-мой! «Все, кто ещё жив, на корабль!».
С палубы в лазурной воде вижу огромную тушу крокодила, который после Рыжеборода решил закусить черепахой. Делаю два выстрела, после чего туша рептилии всплывает кверху брюхом.
Меня посылают разделать эту тварь, чтобы достать ценное мясо, пока Рыжебород собирает свои пожитки, плавающие в лазурной воде, перемешанной с кровью.
Разводим огонь. Вырезок получилось четыре, ровно по одной на каждого перед сном. Хотя сна нет ни в одном глазу. Мы нервно смеёмся и жуём вкусное мясо. Рядом спокойно похрапывает Хорнет, который всё пропустил. Не знаю, мы должны ему завидовать или он нам.
А становиться на якорь стоило всё же в бухте, которую я наметил. Там явно лицевая сторона острова, судя по тому, что происходило на этой.
